Что такое предательство души незаживающий ожог

Но что тебе святая цель
Когда пробитая шинель
От выстрела дымится на спине
Александр Городницкий

Предательство стоит на вершине в рейтинге человеческих злодеяний. «Души незаживающий ожог» ©. С детства меня учили, что нет ничего хуже: «Мы друзей за ошибки прощали, лишь измены простить не могли» ©.

Вокруг предательства реет зловещая аура «безбрачия»: ни простить, ни забыть, ни смыть позора. Как вечное клеймо нелюдя. Я предатель. Они меня предали. Какой пафос  в словах, которые произносятся с высокого белого коня или из геены огненной.

Предательство — мутный омут. Философы и литераторы, пытались его прояснить, да так и не прояснили. Двух классических предателей истории Иуду и Брута встречал в аду, разве что, Данте, для многих других их поступки вовсе не так однозначны. Мы плохо разбираемся в тонкостях измены, потому вешаем ярлыки в соответствии с нашей личной оценкой. Для иной девушки парень, взявший телефон в метро и не позвонивший не следующий день, может оказаться в черном списке изменников.

Из-за разночтений я шел по жизни, как по краю пропасти, повторяя заклинание: только б не предать. И всегда предавал. Потому что за любую ошибку, несдержанное обещание или просто молчание можно было получить приговор. Все зависит не от поступка, а от судьи. Зато с каким высокомерием сам мог впаять пожизненный срок своему обидчику.

Предательство болезненно до помрачения ума, до истощения тела. Одна женщина рассказывала мне, что каждый мужчина, входящий в нее, протыкает новую полость в ее душе. Если он уходит «не попрощавшись», не занятая им полость остывает, начинает ныть, но никогда не затягивается. Подобное происходит и с друзьями. Когда вместе выпито много вина, становишься сообщающимися сосудами, и после потери друга в брешь утекает и кровь, и силы, и вера.

Как залечить ожог? Сначала — понять суть явления. Предательство — то же, что вероломство. Вера ломается.

Ожидал — не получил, оперся — провалился. Теряется вера в близкого, в правду, в человечество. То же и с предательством себя: веришь в одно, а делаешь другое. Нелюбимая работа, нелюбимый партнер по капельке высасывают веру в себя. Картина мира рушится, сердце разбивается. Оставшись на руинах, так привычно заковать себя в броню, перестать верить, и начать мстить.

Но я не могу не верить. Как сказал Юрий Визбор: «Без веры не пойдет, уж лучше пусть кусаются, само потом пройдет.» Поэтому я нашел для себя, как сохранить веру, но распрощаться с демоном предательства.

Вера — всего лишь опора, столбик, за который мы держимся на неверных ногах. Когда не уверен в себе, ищещь поддержки чтобы опереться, чтобы зависеть. Рука друга, слово партнера, обещание любовника. Сами не стоим, повисли на шатких мостиках таких же неуверенных людей, а когда они оступаются, мы валимся вместе с ними, и обвиняем их в предательстве. Воистину сказано: по вере воздастся.

Если вера — это опора, нужно опираться на что-то более надежное.

У меня таких опор две: я и Бог. Когда я шагаю за край, я доверяю себе, что правильно сделал выбор, и Богу, что видит и не бросит. Всё, достаточно. Эти двое еще ни разу не подводили. Совсем не значит, что я не верю остальным. Верю, как и раньше, просто помню, что они такие же, как я, им тоже нужна опора, и уже не жду от них твердости скалы, а, скорее, сам протяну крепкую руку.

Когда мы меняем опору, мы меняем отношение к предательству и к предателю. Само слово теряет свою трагическую силу, а ошибки людей уже выглядят просто, как ошибки людей. Разобраться, простить, принять несравнимо легче. Когда крепко стоишь на своих двоих, «то что было боль, станет как ветер» ©.

Удары в спину нужны так же, как удары в грудь. Это ничья вина, это ничья война, это любовь одна.

Предатель и жертва — актеры драмы, разыгранной всесильным режиссером по имени жизнь. Боль случайной не бывает. Ангелы вьются над нами, постоянно показывая дорогу, иногда дают пинка.

С такой поддержкой даже потерю друга можно принять стойко. «Кто зажег в тебе свет, обернется твоей тенью и в ночной тишине вырвет сердце из груди.» © БГ. В этом нет трагедии, это еще один день из жизни. Если настал день вырвать мне сердце, кого-нибудь пришлют это сделать, и скорее всего это будет друг, потому что только у друга есть к сердцу доступ. Так тому и быть.

Боль в очередной раз принесла мне бесценный подарок. Я не разбирался с вероломством, я разобрался со своей верой, и нашел в ней исцеляющую мазь для обожженной души. На днях я подошел к зеркалу спиной и обернулся. Ножа не было. Как нет теперь и предательства в моей жизни.

С одной стороны, украинцев понять можно — обидно, когда лучшие представители нации, которая дала человечеству плуг, огонь и колесо, а также выкопала Чёрное море, заняты сбором клубники в Польше, а европейские союзники, вместо того чтобы захватывать для них сибирский газ и якутские алмазы, сговариваются с Россией о какой-то единой Европе. Любому потомку бердичевских казаков известно, что единая Европа возможна только с Украиной, невозможна без неё и должна существовать исключительно для подавления России. Иначе зачем она нужна?

С другой стороны, это ведь уже не первый раз. Можно бы уже привыкнуть, расслабиться и начать получать удовольствие, вместо того чтобы нервно суетиться под клиентом, доставляя ему неудобство и обесценивая свои услуги. Ведь ясно же, что и дальше так будет.

Да и почему должно быть иначе? Разве ЕС когда-нибудь обещал, что украинцы будут жить хорошо? Нет, Европа обещала только подписать выгодное для себя соглашение об ассоциации. Так она его и подписала. Более того, украинцы получили бонус в виде безвиза. Теперь у них есть возможность работать в Прибалтике, Румынии и даже в Польше. Теоретически можно и в Германии, но там уже работают афганцы, иракцы, сирийцы и прочие счастливцы, которым Запад помог разрушить национальную государственность раньше, чем украинцам. В Великобритании трудятся поляки. Не исключено, что после Brexit без соглашения, к которому уверенно идёт Борис Джонсон, поляков попросят из Британии домой и украинцы потеряют польский рынок труда. Но ЕС здесь ни при чём. Он дал больше, чем обещал. Если же украинцы надеялись на большее, то хотеть не вредно.

Более того, ещё в тот момент, когда идея «европейской интеграции» только начинала овладевать умами украинских политиков (правда, уже доминировала в экспертном сообществе) мне доводилось в ходе многочисленных дискуссий объяснять её приверженцам, что ЕС (и Запад в целом) — не богадельня, что приём Украины на вечное содержание не является их стратегической целью, что даже «витрину реформ» из такой огромной страны, с таким инфантильным населением и такой вороватой элитой делать слишком дорого. Я объяснял, что если сегодня Западу выгодно использовать Украину против России, то потом наступит завтра и тогда возможны два варианта:

1) Допустим, случится чудо, сбудется мечта «национально-сознательных» идиотов, и Запад Россию раздавит. Тогда ему больше не нужна Украина и он её просто выбросит на помойку за ненадобностью.

2) Более вероятным даже в начале-середине 90-х представлялся вариант, что России удастся уцелеть, восстановиться, и тогда Западу надо будет выстраивать с Москвой новые отношения. Это слишком большая, богатая и сильная страна, чтобы её просто игнорировать. Если Россию не удастся убить, с ней будут дружить. Естественно налаживать отношения Запад будет за счёт полной и всеобъемлющей сдачи интересов окормлявшихся им лимитрофов. То есть, объяснял я, Запад вначале вас ограбит, а потом, за ненадобностью, подарит той самой России, которую вы так боитесь. Только сейчас вы её боитесь без оснований, а тогда у вас основания бояться уже будут.

«Евроинтеграторы» и сейчас считают себя самыми умными, а «евроинтеграцию» безальтернативной, а уж 25 лет назад у них никаких сомнений в своей правоте не возникало. Они верили, что русофобия будет продаваться всегда, а спрос и цены на неё будут только расти. В принципе, они и сейчас ждут, когда же заработает эта «золотая жила», считая трудности временными. И только для того, чтобы пережить эти временные трудности, пытаются как-то обеспечить приток ресурса из России.

Причём даже сейчас их уверенность в окончательной скорой победе Запада столь велика, что на Украине практически нет организованных пророссийских сил, а те, которые пытаются из себя нечто подобное корчить, как только озвучивают реальную программу, ничем не отличаются от Порошенко или Зеленского.

Это неизбежность. Для того чтобы строить Украину, надо верить, что в таком строительстве есть необходимость. До 1996-1997 годов в украинской власти ещё шла борьба двух концепций: постсоветской интеграции и европейской интеграции. К концу первого — началу второго срока Кучмы «евроинтеграторы» победили. С этого момента у украинского государства остался один путь — в тупик. Этот тупик мог быть более или менее кровавым, но радикальной альтернативы ему уже не было. С этого момента необходимость существования украинского государства могла обосновываться только с точки зрения противостояния России на стороне Запада. С этого момента любая украинская власть могла отличаться ростом, весом, возрастом, половой принадлежностью, возможны нюансы в риторике, но русофобия (антирусскость) остаётся её стратегическим базисом.

Поэтому, когда в 2014 году прекраснодушные мечтатели из числа противников Майдана голосовали за Порошенко, как за «президента мира», я им говорил, что он будет хуже Турчинова. И когда в 2019 году те же прекраснодушные мечтатели голосовали за Зеленского, как за альтернативу курсу Порошенко, я им говорил, что он будет хуже Порошенко. Не знаю, будет ли у них возможность ещё за кого-то проголосовать, но на случай, если будет, сразу скажу, что их новый избранник обязательно будет хуже Зеленского.

Отрицательный отбор в украинской политике запущен не вчера. Он работает практически с первого дня независимости (а то и начался на пару лет раньше). Политический класс уже давно сформирован на основе этого отбора. Поэтому даже самые умные, адекватные и честные его представители (если такие термины вообще применимы к тому, что осталось в активной украинской политике) не способны даже осознать всю глубину ямы, в которую, в том числе и их усилиями, погружено украинское государство. О том же, чтобы начать из этой ямы выбираться, и речи быть не может.

А ведь это должно быть так ясно. Причём ясно именно гордящимся своим беспринципным прагматизмом украинцам. Дружить-то выгодно с сильным и богатым, с которым можно вместе заработать, а не с нищим и больным, которого надо содержать и обихаживать. Россия — сильна и богата. Запад не сумел её ограбить и теперь хочет дружить. Украину «дружба» с Западом погрузила в нищету, в придачу инфицировав её смертельным вирусом майданизма. Теперь Европа предлагает России забрать нищую и больную родственницу и озаботиться её лечением.

Только вот Москва не горит желанием платить по счетам Запада и его неудачливых вассалов. Да и заразна современная Украина, так и норовит кому-нибудь ещё вирус майданизма передать. Поэтому проблема Киева не в том, что Запад его «предал». Нельзя предать того, с кем ни о чём не договаривался, в бордель не приходят жениться. Проблема украинских «патриотов» заключается в том, что Запад никак не может передать их на баланс Москве. Там с довольствия сняли, здесь не приняли — харчеваться негде.

Прозападные украинцы эту проблему не понимают. Они её в упор не видят. Поэтому галдят исключительно о «предательстве» Запада. Зато её очень хорошо видят украинцы «пророссийские», в среде которых распространён тезис о «предательстве» России. Как могли все предать страну, которая все тридцать лет своего существования никого не хотела слушать, ни с кем договариваться, чья дипломатия официально заявляла (и заявляет сейчас), что есть только «украинские национальные интересы» (неизвестно кем определённые) и весь мир просто обязан ими руководствоваться? Как можно предать государство, вполне официально объявившее концепцию «многовекторности» основой своей внешней политики, при этом без зазрения совести на официальном же уровне трактовавшее её исключительно потребительски: «Ласковый телёнок двух маток сосёт»? Выяснилось, что не маток.

Тем не менее пытавшаяся всех предать Украина ощущает себя всеми преданной и, судя по её состоянию, с этой мыслью она и покинет наш грешный мир. А людям, угробившим своё государство, как-то надо будет жить. И поскольку сама возможность их выживания будет зависеть от доброй воли окружающих стран, от концепции всеобщего морального долга перед Украиной пора отрешаться. Попрошаек везде не любят, но наглых попрошаек (качающих права) в принципе не переваривают. Бывает, даже бьют.

Р. Ищенко

Так уж повелось, что моей излюбленной темой является обличение человеческих пороков. На этот раз я хочу затронуть самый отвратительный и поэтому наиболее смачный — предательство.

У Акунина есть в книжке «Пелагия и черный монах» интересный диалог, когда сумасшедший актер и не в меру трезвомыслящий полицмейстер сразу сошлись на том, что является самым гадким грехом. Разошлись только в формулировках. Полицмейстер, припомнив Уложение об уголовных наказаниях, назвал государственную измену, а актер — измену супружескую.

Данте Алигьери был еще суровей. Он в своем описании ада на самое дно, откуда нет надежды выбраться, поместил предателей во главе с Иудой Искариотом.

В моем понимании предательство потому находится в табеле косяков на столь незавидном месте, что является преступлением против самых святых вещей: против веры, любви, дружбы, правды, против всего того, ради чего стоит жить. Если бы у человека не было всего этого, он был бы уже не человеком. Ключевой ценностью человека, дающей ему в собственных глазах право на существование, является самоуважение. Не станет его, не станет и человека. Иуда не просто так пошел и повесился. У него не осталось никакой причины и смысла жить, потому что все, что имеет ценность, он бездарно просрал. И перестал себя самого уважать и любить.

Отдельной и самой подлой разновидностью предательства по моему глубокому убеждению является предательство детей. Особенно их совращение. Ребенок может в тот момент и не понять, что с ним произошло, но память об этом отравит всю его жизнь. Он будет и в старости помнить, что кто-то посчитал его не достойным ничего лучшего, чем оттрахать. Такие травмы остаются с человеком до гробовой доски.

Не лучше, если от ребенка просто отказались. Ему потом никогда не забыть, что все его человеческое достоинство оценили в те не такие уж и страшные трудности, с которыми мамаша не захотела столкнуться. Хуже того, когда он вырастет и поймет, что его родили по ошибке, или пьяному залету, что он будет думать о своей матери? И вообще о своих предках.

Государственная измена не менее противна, хотя предающий не сразу это осознает. Цена, за которую человек продается врагам своей страны, не имеет особого значения. Сколько бы не отхватил, теряешь все равно неизмеримо больше — уважение к себе. Более того, те, кому ты продался, тебя тоже никогда уважать не будут. Для них ты всегда будешь чужаком, к тому же еще и с репутацией предателя. Не только уважать, но и верить никто не будет.

Есть люди, которым все мои измышления глубоко пофиг, — приверженцы некоторых религий, типа иудаизма, Свидетелей Иеговы, мормонов и т.п., в которых постулатом является, что человек рожден Богом и существует в этом мире лишь наедине с Ним. Никаких обязательств, кроме как по отношению к Богу, они не признают. Следовательно, не могут никого предать. Увы, такая позиция заведомо лишает человека всех возможностей любить, дружить, быть уважаемым и самого себя уважать. Тот кайф, который они испытывают от осознания, что они кого-то перехитрили, не имеет ценности. Природу-то не перехитришь. Человек может быть счастлив только тогда, когда осознает себя нужным, полезным, значимым, любимым. А это возможно только во взаимодействии с другими людьми. Наедине с Богом ты всегда будешь в роли ничтожества по сравнению с Ним.

А, имея дело с людьми, так или иначе возьмешь на себя какие-то обязательства, и, если не сможешь их нести, предашь тех, кто тебе поверил, потеряешь уважение к себе. Именно это и есть ворота ада. via